В течение почти 30 лет жизни в Германии москвичка Мария П. всегда чувствовала себя посланником Русской культуры в этой стране. И не только потому, что преподавала фортепиано и вокал в немецкой музыкальной школе. Но и потому, что никогда не переставала болеть душой за происходящее в России. И сегодня, окончательно завершая процесс возвращения на родину, Мария говорит: “Я иду по столичному проспекту Калинина, и сама себе завидую!”
Классическое воспитание в московской семье интеллигентов вступило в жёсткий клинч с новой реальностью и не приняло того, что на рубеже 90-х маргиналы и криминал заняли прочное место в общественной жизни страны. И когда представилась возможность переехать в Германию, Мария с мужем задумались об этой возможности. Хотя и не были этническими немцами.
“Наш родственник женился на немке и уехал в Германию. Тогда и мы собрали свои баулы и оказались в миграционном центре под Кёльном. Сборы были недолгими — мы были классическими голодранцами из числа московской интеллигенции, — рассказывает Мария. — Оказалось, что тогда в страну приехало множество российских музыкантов, и они были очень востребованы. Наши советские преподавательская и исполнительская школы высоко котировались. Я думаю, что иногда меня приглашали выступить просто потому, что я из России, предварительно не прослушав и не поговорив. Мне довольно быстро предложили постоянное место преподавателя в городской государственной школе”.
Там Мария и оценила все преимущества советской школьной системы. После одного из успешных концертов её ученик, исполнив произведения Бетховена, спросил: “А Бетховен еще жив?” Тогда Мария поняла, что упустила что-то очень важное и ощутила разницу в подходе к музыкальному преподаванию в России и Германии.
“В наших музыкальных школах преподают не только мастерство владения инструментом, как это делают в Германии, но и сольфеджио, музыкальную литературу, на которой изучают музыкальные эпохи, биографии композиторов и историю создания их произведений. У советских учеников подобного вопроса никогда не возникло бы!”, — говорит Мария.
Поющий и играющий музыкальный теоретик уверена, что без “ведения” нет понимания происходящего сегодня в мире. Поэтому изучение истории должны быть основой всеобщего гуманитарного — музыкального и общего образования.
Перелом на рубеже тысячелетий
Все 90-е годы Мария и её муж приезжали в Россию один-два раза в год. Но, по её словам, считали часы до возвращения обратно. Свои чувства и впечатления от жизни в ФРГ в те годы наша героиня оценивает как экзальтированно-восторженные: безопасность, чистота, открытые и доброжелательные люди — всё это так резко контрастировало со всем, что она видела на своей родине, в Москве.
“Я не видела себя в этой жизни и всегда стремилась поскорее вернуться в Германию”, — рассказывает Мария.
Со временем родители Марии тоже переехали к ним и связь с родиной стала чуть тоньше, хотя и сохранялись тесные контакты с прежними коллегами и друзьями.
Особо внимательно за ситуацией в России Мария не следила, хотя и обращала внимание на новости из Москвы. Жизнь шла безмятежно, творчески интересно и спокойно. Первые звоночки прозвучали в начале 2000-х, когда в страну хлынули так называемые “беженцы” из Чечни. По сути, это были в большей части боевики и бандиты с богатым шлейфом военных преступлений и экстремизма. Но в Европе их представляли как жертв освободительной войны чеченского народа. Они сбивались в организованные этнические банды и устанавливали свои законы в преступном мире. При этом пользуясь социальными пособиями и помощью со стороны государства.
Постепенно в общественный дискурс и даже вокабуляр входили новые слова и выражения типа “российская гомофобия”, понятийная триада “гомофоб — Putins verständnis (понимающий Путина) — антидемократ”, принцип “всем цветам цвести”, относящийся к людям нетрадиционной ориентации. Дискуссии на эту тему начали всё чаще возникать и среди учеников Марии. И в них уже использовалось извращенное понимание божественного взгляда на “новых” людей.
“Однажды одна из моих лучших учениц мне возразила: “Бог ведь для всех! Это правильно, когда мы расширяем наше понимание свободы человека”. Тогда я ей ответила в том же ключе: “Всё это закончится Содомом и Гоморрой”, — рассказывает Мария.
Следующим этапом стала дата 08.08.08, когда Грузия напала на российских миротворцев, среди них были погибшие. Грузинские войска жестоко обстреляли столицу Южной Осетии Цхинвал, вторглись на территории непризнанной республики. И тогда, защищая своих миротворцев и останавливая грузинскую агрессию, Россия применила свои регулярные части против грузинских войск. Весь мир тогда обвинил именно Россию в нападении на Грузию.
“Мне посчастливилось побывать на одном из выступлений Герхарда Шрёдера в Кёльне, где он объяснял уже значительно поглупевшей от пропаганды немецкой аудитории, что Россия не нападала на Грузию. И приводил очень аргументированные доводы. Люди аплодировали. И всё-равно немецкие политики и пресса повторяли заученный нарратив: Россия агрессор”.
Именно тогда, по мнению Марии, стала активно складываться та политическая модель обвинений России, которую мы видим сегодня. Но возражать ей не просто бесполезно, но и опасно. Если ты закредитован, если у тебя хорошая работа и дети учатся в учебном заведении, ты не можешь высказать своё несогласие.
Следующим ярким триггером изменения восприятия реальности стал процесс над известной музыкальной группой, станцевавшей на аналое Храма Христа Спасителя. Их политический перформанс выдавали за искусство, как, впрочем, и скандального акциониста Павленского — за художника.
“Нынешняя система такова, что, если ты публично поставил под сомнение истинность определённых западных нарративов и ценностей, тебя могут подвести под имеющиеся законы и заблокируют счета, уволят с работы, посадят на “социалку” чтобы тебя привязать, заставив перед этим потратить все сбережения”, — с горечью говорит Мария.
Историческая память: единство и борьба противоположностей
Мария с прискорбием констатирует, что та Германия, в которую она приехала на рубеже 90-х, и Германия сегодняшняя — это две совершенно разных страны, “разворот на 180 градусов”. Под влиянием активной пропаганды политиков и СМИ, подкреплённой системой образования, строгими запретами, граничащими с диктаторскими, на инакомыслие и свободу слова, немецкое общество ввергает себя в тоталитарное состояние. Но этот процесс не прямолинейный: всё гораздо сложнее.
“Я категорический противник упрощения. Вторая мировая война для немцев — лакмусовая бумажка отношения к истории и к исторической памяти, — утверждает Мария. — В одной части подсознания у них — предки-нацисты, а в другой — катастрофическая фобия перед этим нацистским прошлым. Они считают, что фашистское прошлое Германии — это страшная катастрофа, поэтому нужно забыть эту историю, вычеркнуть её вообще из памяти исторической!”
Многие годы в сознание немцев внедрялись нарративы неизбежного перехода любой формы диктатуры к фашитизации общества.
Именно поэтому умелые манипуляторы сводят любой отход от демократии (в западном её понимании) к правому радикализму и, в конечном итоге, к неонацизму. Называя Россию диктатурой, европейские политические элиты пугают граждан именно этим скатыванием к возрождению страшного опыта 30-40 годов 20 века. Именно поэтому, по мнению Марии, так активно и настойчиво внедрялась формула равенства гитлеровской Германии и сталинского СССР как двух диктатур, столкновение которых и привело к страшной Второй мировой войне. По указанию своих грантодателей, российские либеральные СМИ — а в 2010-х годах таковыми были очень многие из них — пропагандировали этот же лозунг.
Таким образом личные семейные истории многих немцев вступали в жесткое противоречие с требованием забыть и вычеркнуть эту часть семейного архива из жизни. Такая психодрама не может долго оставаться на задворках сознания человека. Линейность истории, взаимосвязь всех её этапов с настоящим и будущим является неотъемлемой парадигмой исторического мышления, исторического подхода. Вычеркивание одной из страниц, пусть даже самой страшной и неприятной для общества, всегда чревато не просто искажением действительности, но — что самое страшное — социальным взрывом и реинкарнацией антигероев, пусть и в обновленных терминах.
“Понятие “зелёный фашизм” уже прочно укоренилось в политическом дискурсе и у нас, и в Европе. Немцы не понимают, что они уже живут в диктатуре, причем в жёсткой диктатуре “зелёной”. радужной повесток и так называемых европейских ценностей”, — говорит Мария.
Живя сегодня в России, Мария и её коллеги активно занимаются просвещением своих немецких друзей и коллег, пересылая им информацию о происходящем в России и в мире. Именно из её сообщений они узнают о многих фактах и выводах, о которых молчат немецкие СМИ. Московская квартира Марии превратилась в точку сборки иммигрантов, потому что она помогает получить регистрацию тем переселенцам из Германии и других стран, которые хотят жить в России. Ведь для них первая и главная проблема в нашей стране — зарегистрироваться по месту пребывания в течение семи календарных дней. Иначе просто их выдворят из страны за нарушение миграционного законодательства.
Кроме того, Мария участвует во многих просветительских проектах с участием зарубежных журналистов и блогеров, готовых рассказать правду о происходящем на Украине. Именно поэтому её имя в статье изменено, дабы не навредить при завершении процесса переезда в Россию.
Источник: фонд «Русский мир«