Агентство США по международному развитию (USAID — запрещенная в России) в этом году планирует расширить своё влияние и работу в Казахстане, Узбекистане и Таджикистане. Вашингтон намерен пополнить в регионе пул специалистов по фактчекингу, проводя образовательные лагеря для молодых журналистов и сатирические шоу.
Не трудно догадаться, в интересах кого будут проводиться эти программы. Можно с уверенностью предположить, что первыми, попавшими под удар будущих стендаперов, станут русские в этих странах. Как поведут себя наши соотечественники при возникновения реальной угрозы их благополучию и безопасности? Как воспримут насмешки над собой?
Страны Центральной Азии на протяжении многих лет остаются лидерами по переселению русских после распада СССР. На 1991 год в Казахстане проживало 6,1 млн русских, в Узбекистане – 1,6 млн, в Киргизии – 917 тыс., в Таджикистане – 388,5 тыс., в Туркмении – 333,9 тыс. Для большинства из них эти страны стали родиной: ведь они родились и выросли там как потомки переселенцев 19-20 веков внутри территории единой страны — сначала Российской империи, затем СССР. Те, кого не затронули военные столкновения начала 90-х годов прошлого века, остались жить в привычной обстановке, не планируя переезд в Россию. Об этом говорит статистика: на 2007 г. в Центральной Азии оставалось более 60% русских, проживавших на ее территории к моменту распада СССР. Но после событий в Крыму 2014 года исход русских из стран региона усилился. На 2019 год Казахстан потерял уже 43% от прежнего русского населения, Узбекистан 60%, Киргизия 61%, Таджикистан 91%, Туркмения 50 %.
Отдельные российские ученые разных направлений и научные центры периодически пытаются изучать русское сообщество, оставшееся в республиках Центральной Азии. Один из них — Центр социокультурных исследований НИУ ВШЭ и его проект “Русская диаспора: 30 лет спустя”. Ученые сравнивают психологическое благополучие и удовлетворённость жизнью относительно разных влияющих на это факторов. Например, в близкой по этническим и религиозным контекстам среде Киргизии и Казахстана они выявили закономерности влияния разных социальных идентичностей на общее благополучие русской молодёжи. А в сравнении русскоязычных жителей Киргизии и Таджикистана среднего возраста основным объектом исследования стало чувство безопасности. Если вспомнить кровавую историю начала 90-х годов и следить за современной ситуацией в регионе, такой выбор явно актуален.
Безопасность и стратегии поведения русских в Киргизии и Таджикистане
Сегодня на территории Киргизии и Таджикистана осталось около 400 тыс. русских — 360 тыс. (5,14%) и 38 тыс. (0,5%) соответственно. Существенно отличается и социокультурный контекст их жизни. В Киргизии русский язык является официальным, подавляющее большинство жителей хорошо знают его и общаются на нем в повседневной жизни как в городах, так и в сельской местности. В Таджикистане русский язык — это в большей степени язык науки и культуры жителей столицы. Образовательная система Киргизии предоставляет больше возможностей для обучения на русском языке, чем в Таджикистане. Таджикистан же демонстрирует более сильное влияние религиозного фактора и традиций ислама на общественную жизнь, чем в более светской Киргизии. Кроме этого, ученые отмечают, что в Киргизии межэтнические отношения с русскими более благоприятны, чем в Таджикистане Основываясь на этих данных, исследователи пришли к выводу, что в Киргизии общее благожелательное состояние социума является более безопасным фоном для живущих здесь русских, чем в Таджикистане.
Существенно разнятся и стратегии поведения русских в исследуемых странах. При спокойном и мирном сосуществовании с этническим большинством в Киргизии русские выбирают интеграцию как основную поведенческую стратегию. То есть, сохраняя свою идентичность, принимают культуру страны проживания, одинаково активно общаются со всеми, не выделяя какую-либо из этнических групп. Ведь если человек не подвергается нападкам или дискриминации из-за своей национальной принадлежности, то в ответ он сам с уважением и интересом воспринимает культурные особенности другого народа и легко встраивается в повседневную жизнь социума. Увеличивается число межнациональных браков, смешанных трудовых коллективов, школьных классов и дружеских компаний.
В Таджикистане немного по-другому. В условиях безопасного межэтнического общежития русские чувствуют удовлетворённость жизнью при ассимиляции с этническим большинством. В социуме, где таких же как ты всего 0.5 % населения, жить “белой вороной” не хочется. Однако “растворение в инаковости” ничуть не уменьшает чувство самоуважения и психологическое благополучие русского человека. Это как коктейли у Джеймса Бонда: смешать, но не взбалтывать!
В условиях нависающей угрозы русские стараются замкнуться в своей узкой среде, консолидировать ряды, отрезав нити общения с угрожающим сообществом. При этом у них растет уровень самоуважения и сплоченности, а значит готовность к сопротивлению и самозащите. Виктория Галяпина, один из ведущих научных сотрудников проекта, считает, что сегодня политики мало учитывают выбор стратегии поведения русскоязычных жителей стран Центральной Азии в зависимости от уровня их безопасности.
Узбекистан: общий социальный контекст
В этой стране проект “Русская диаспора: 30 лет спустя” только планируется к реализации. О благополучии русских в Узбекистане можно составить представление по другим исследованиям. В 2018 году Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет, изучил русскую общину православных приходов Ташкента, Бухары и Самарканда. Подавляющее большинство опрошенных заявило, что чувствует себя в безопасности и не ощущает никаких дискриминаций по национальному или религиозному признаку. А причинами отъезда русскоязычных в Россию респонденты назвали низкие заработки, отсутствие работы, а также совокупность факторов плохой социальной защищенности в целом. Опираясь на статистику Госпрограммы переселения, можно увидеть, что с 2007 по 2013 год эта страна стабильно занимала второе место (после Казахстана) по числу переселенцев в Россию. Ежегодно цифра колебалась вокруг значений 23-25 % от общего числа участников программы. Начиная с 2014 года она резко снизилась и уже не превышала 9 %. Исследований, объясняющих такой спад выездной активности, мне найти не удалось. Хотя при этом, по мнению участников опроса Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, отток русскоязычных из Узбекистана вырос. Возможно это связано именно с православными русскими, которые стремятся быть ближе к братьям по вере. Всё-таки Узбекистан в последние годы заметно исламизируется.
В Узбекистане русский язык не обладает никаким привилегированным статусом, но повсеместно преподаётся в школах и вузах, широко распространён в научно-образовательной среде, является языком межнационального общения многонационального народа страны. При удельном весе русского населения в 2,3 %, учащиеся школ с русским языком обучения составляют 10 % всех школьников.
Исследование группы “Евразийский монитор” 2021 года показало, что 74 % опрошенных в Узбекистане положительно относятся к России, а 70 % от тех, кто знает о гуманитарных проектах с нашей страной, также положительно к ним относятся. Но ситуация в регионе остаётся турбулентной, а политика властей — разновекторной. В Узбекистане при Мирзиёеве мы уже наблюдали проявления нетерпимости к общим с Россией традициям. Например, к празднованию Дня Победы и к её символу — георгиевской ленте. И так же как в Таджикистане и Киргизии, здесь можно ожидать похожей стратегии защиты русских: обрывания социальных связей, сплочение внутри диаспоры, защиту от нападок и — исход в Россию.
Наша стратегия противодействия будущим стендаперам-русофобам зависит от общей концепции работы России со своей диаспорой за рубежом: мы её защищаем или вывозим, не дожидаясь пролития первой крови.